Из истории деревни Мозолёво

В Рославльском районе на территории Липовского сельского поселения в трех километрах от Липовки находится небольшая деревня Мозолево. В настоящее время в ней насчитывается 34 двора и проживает 95 человек.
Живущие сейчас своей размеренной жизнью деревенские жители и не подозревают, какие страсти «кипели» в этих краях во второй половине XIX века. Далекие предки  нынешних мозолевцев были самыми беспокойными и несговорчивыми с властями людьми. Особенно эта несговорчивость проявилась после 19 февраля 1861 года.

Крестьянская реформа 1861 г. отменила крепостное право в России. Крестьяне получали личную свободу и право свободно распоряжаться своим имуществом. Помещики сохраняли собственность на все принадлежащие им земли, однако обязаны были предоставить в постоянное пользование крестьянам «усадебную оседлость», а также полевой надел «для обеспечения их быта и для выполнения их обязанностей перед правительством и помещиком». За пользование отводимой в надел землей временнообязанные крестьяне должны были отбывать барщину или платить оброк. Размеры надела и повинностей фиксировались в уставных грамотах. Подобное положение дел не устраивало крестьян, они считали, что помещики их обманывают, скрывая настоящую правду об освобождении. Поэтому проведение реформы в жизнь, сопровождалось массовыми выступлениями бывших крепостных. По всей Российской Империи прокатилась волна крестьянских волнений. Рославльский уезд не был исключением. Одно из таких волнений охватило и деревню Мозолево Жарынской волости Рославльского уезда.
Накануне происходящих событий в деревне Мозолево, расположенной  в 19 верстах от уездного города Рославля, насчитывалось 22 двора и проживало 117 душ мужского и 104 души женского пола,
Весной 1863 года в течение длительного времени крестьяне этой деревни  боролись за землю и волю. 20 февраля мировой посредник собрал крестьян и зачитал проект уставной грамоты. Крестьяне выслушали его, но принять уставную грамоту вновь отказались. Надел в том виде, как он был определен в этом документе, не удовлетворил их: он находился далеко от селения, часть земли была неудобной, «припадливой», никогда не получавшей навоза. Стараясь быстрее развязаться с помещиком, они надеялись сразу же выйти на выкуп, но в уставной грамоте об этом не упоминалось. Возбуждение крестьян еще больше усилилось после того, как они узнали, что уставная грамота, с условиями которой они не согласны, числится подписанной ими.
Источником конфликта крестьян с владельцами и представителями власти стал и вопрос о сельском старосте. Крестьяне избрали на эту должность Д. П. Мазнева, но тот властями был отстранён. А на его место, в нарушение закона (об избрании старосты самими крестьянами на сходе), поставили другого — Т. И. Шмаренкова, которому крестьяне не доверяли. По словам крестьянских жалоб, это был «зазорный и подсудимый человек», уличенный в краже вещей из кузницы, в даче взяток волостному старшине («пуда два мёду»), в принятии подарков от помещика (сенокос «возов на двадцать», лесные материалы, карманные часы, ружье и др.). Естественно, новый староста не поддерживал требования крестьян, добивался неукоснительного исполнения барщины и вообще оказался заодно с помещиком.
Подчиняться такому старосте крестьяне не хотели. Они  просто игнорировали его. Без ведома старосты и без его участия они собирали сходы, на одном из них (9 марта) поручили Д. П. Мазневу и Л. И. Жажину ведение своего дела в рославльских уездных и смоленских губернских инстанциях, дав им сопровождающих — «благонадежных пять человек проводников, пеших и конных». Узнав об этих «самовольных действиях» и «тайных сходах», волостной старшина арестовал и посадил в тёмную одного из наиболее активных мозолевцев — Никифора Иванова. Уверенные в том, что, собрав сход, закона они не нарушали, что отсутствие на сходе старосты законно (вор не может быть участником схода), крестьяне тут же направили губернатору прошение с требованием освободить Иванова, «а на место его передать такому же аресту» старшину, старосту и помощника последнего Ивана Аниканова «и, изведя над ними строжайшее следствие, поступить с ними по законам и ни в какие должности оных лиц не допускать».
В общей сложности крестьяне послали не менее 13 жалоб сначала в губернское по крестьянским делам присутствие (девять жалоб), потом губернатору и царю (по две), не считая обращений к мировому посреднику и в уездные инстанции.
25 марта Д. П. Мазнев и Л. И. Жажин доложили крестьянам о результатах своего хождения в Рославль и Смоленск. На сход явились староста и помещики Дмитрий, Павел и Иван Лишень-Дудинские. Ворвавшись в избу, где проходила сходка, непрошенные гости кричали, грозили, называли крестьянское собрание бунтом. «Видя отчаянность и азарт пришедшего старосты с понятыми своими, убоясь орудий тупых и огнестрельных» (помещики были с пистолетами), крестьяне сочли за благо разойтись.
31 марта был пасхальный день, но именно этот день (по-видимому, в расчете на благодушное, праздничное настроение крестьян) местные власти избрали для ареста Жажина. В избу к нему явились староста с помощником, сотский, понятой, а также  Павел Лишень-Дудинский. Как сказано в крестьянском прошении на имя царя, «когда узнало общество наше, что в торжественный день от волостного и сельского начальства нарушено в селении спокойствие и тишина: пришли виновные арестовывать невиновного», возле избы Жажина собралось более 50 человек. «Всех нас берите, а одного поверенного не выдадим!» — кричали они. Представители власти, встретив такой дружный отпор, вынуждены были уйти ни с чем.
Вторая попытка арестовать Л. И. Жажина была сделана 3 апреля во время обхода деревни священника с иконой. Крестьяне снова в нужный момент оказались у избы своего поверенного и спасли его от ареста.
Вероятно, Жажина на время спрятали. Когда за ним пришли в третий раз, его дома не оказалось.
В своих обращениях к губернатору и царю крестьяне просили послать в деревню «благонадежного следователя», удалить от должностей мирового посредника Мясоедова, волостного старшину, сельского старосту и «поступить с ними по законам». Для разбора дела в Мозолево приезжали «неизвестный чиновник» и два жандарма от имени губернатора, собрали крестьян, но, вопреки их ожиданиям, «виновных и буйственных людей ни одного не потребовали». Побывал в деревне и член губернского по крестьянским делам присутствия Н. И. Потемкин, который был озабочен лишь выяснением, кто из крестьян оказывает «наиболее вредное» влияние на остальных.
Уступая крестьянам, мировой посредник восстановил Д. П. Мазнева в должности сельского старосты, однако печать, знак сельского старосты и квитанции о взносе платежей ему не отдали.
Наступило лето, горячая пора сельскохозяйственных работ, а в Мозолеве по-прежнему была напряженная обстановка. Дело дошло до того, что помещик, волостной старшина и близкие к ним лица, боясь крестьянского гнева, ходили «кто с колом, кто с ружьем, кто с пистолетом».
В конце концов, продолжительное волнение мозолевских крестьян было прекращено вводом воинской команды. Пять человек оказались под стражей.
Как сложилась судьба арестованных крестьян неизвестно, но то упорство с каким мозолевцы отстаивали свои права, служит достойным примером их потомкам.

Архивы

© Рославльская правда 2019 - 2021. Использование материалов сайта в сети Интернет, в печатных СМИ, на радио и телевидении только с разрешения редакции. При публикации материалов, ссылка на сайт обязательна. Мнение редакции не всегда совпадает с мнением авторов публикаций. За высказывания посетителей сайта редакция ответственности не несет.