Там вдали, за рекой…

{phocagallery view=category|categoryid=70|imageid=3673|float=left}

В шести километрах от центра Сырокоренского сельского поселения  находится небольшая деревенька Зимницы. Расположенная в живописнейшем месте недалеко от реки Десны, деревня в настоящее время  больше похожа на дачный поселок жителей Десногорска. Это неудивительно. За 15 минут можно пройти от города до деревни, перейдя Десну по небольшому мостику или за это же время оказаться рядом с Варшавским шоссе в районе нынешней Крутогорки. Из постоянных жителей в Зимницах проживает всего лишь 26 человек, а все остальные приезжают сюда только в дачный сезон.
Ничего особенного в деревне вроде бы и нет, кроме одной достопримечательности — противотанкового рва, молчаливого свидетеля прошедшей войны.

Среди людей старшего, уже уходящего из жизни поколения, еще можно встретить очевидцев и участников создания в Рославльском районе противотанковых рвов, которые в начальный период Великой Отечественной войны должны были преградить путь наступающему врагу.
Но война достаточно убедительно показала, что устройство многокилометровых противотанковых рвов при огромных трудозатратах не обеспечивает серьезную задержку танков противника. Сам ров и его отрывку невозможно скрыть от врага, а, следовательно, в своих боевых планах он будет учитывать наличие рва и предпримет соответствующие меры. Судя по тому, как стремительно продвигались немцы в 1941 году по нашей земле, можно только догадываться, насколько «положительную» роль сыграли противотанковые рвы в кровопролитных боях.
В конце лета — начале осени 41-го года на их создании пришлось трудиться десяткам тысяч горожан и колхозников. Однако вряд ли кто решился бы сказать Сталину в то время о бессмысленности посылки этих людей «на окопы». Вот и лопатили землю, набивали себе кровавые мозоли, простывали, гибли под пулеметными очередями немецких самолетов молодежь и женщины, да читали издевательские, а порой и похабные листовки, сбрасываемые вместе с бомбами на землю: «Русские дамочки, не ройте ваши ямочки, приедут наши таночки, зароют ваши ямочки».
{phocagallery view=category|categoryid=70|imageid=3674|float=left}

В Рославльском районе противотанковые рвы копали не только местные жители, но и мобилизованные на эти работы студенты многих московских вузов. Участие в этих работах давало молодому человеку отсрочку от армии, поэтому многие студенты с энтузиазмом откликнулись на призыв партии принять участие в создании подобных фортификационных сооружений.
Таких рвов по району было выкопано немало, как больших, так и не очень. Копали их не просто так. Эти рвы входили в состав так называемого Спас-Деменского укрепрайона, который простирался по линии реки Десны и шел дальше вглубь территории. Практически все рвы сохранились и до наших дней, но только теперь покрылись кустами и деревьями, или вообще, скрылись от человеческих глаз в выросшем послевоенном лесу.
К одному из таких противотанковых сооружений относился и ров, протянувшийся от деревни Зимницы до Старого Сырокоренья. В его создании принимали участие студенты московских вузов. Многие из них стали впоследствии известными людьми. Например, здесь трудился помощник по международным делам первого и последнего президента СССР М. С. Горбачёва Анатолий Черняев, выпускник химфака МГУ (1948 год), ставший доктором химических наук Евгений Семиохин, писатель Юрий Владимирович Владимиров и многие, многие другие.
Некоторые из них оставили об этом свои воспоминания. Исходя из чего, читатель можно представить картину тех трагических, но полных патриотизма дней.
7 июля 1941 года примерно в 17 часов, перейдя мост через реку Десна, в село Екимовичи вступила команда москвичей-студентов, прибывшая для рытья противотанкового рва. Помимо москвичей на южном конце села расположилась, сидя на обочинах шоссе, большая группа заключенных, которых охраняли часовые с винтовками. Недалеко от моста студентов остановили, попросив всех не отходить далеко от места остановки, а старшие пошли в находившееся почти рядом здание райкома ВКП(б), чтобы доложить кому надо о своем прибытии. Часть парней осталась на месте, а некоторые стали купаться в Десне.
Вскоре к мосту подъехали две легковые автомашины. Из них вышли несколько военных, и среди них немолодой, но стройный генерал-лейтенант с красными петлицами на воротнике и двумя большими звездами на каждой из них. Им оказался Ефим Афанасьевич Щаденко, заместитель Наркома обороны СССР и один из офицеров, приближённых к маршалам К. Е. Ворошилову и С. М. Буденному.
Е. А. Щаденко подошел к студентам, поздоровался и сразу задал вопрос: «Что за народ собрался здесь большой толпой?» Стоявший поблизости молодой парень по-военному четко ответил генералу, что это москвичи, прибывшие на оборонительные работы, и ждут, когда их определят на объект, дадут необходимый инструмент, жилье и продовольствие, которое  не выдавали уже пятые сутки.
В этот же момент к генералу почти бегом примчались несколько местных командиров и гражданских лиц. Один из командиров – средних лет майор войск НКВД – что-то доложил Щаденко, который в ответ, как бы нарочно, очень громко, чтобы его услышали все находившиеся при этом люди, спросил у докладывавшего и одновременно приказал ему: «А что у вас так много толпится здесь без дела народа? Дайте им немедленно лопаты, и пусть они сразу начнут работать! Мало того, вы их морите голодом! Немедленно выдайте им все положенные продукты! И если вы их сегодня же хорошо не покормите, то я завтра приеду и вас собственноручно расстреляю!»
После этого генерал и его сопровождающие, не задерживаясь, быстро уехали по шоссе в сторону Рославля.
 Между тем майор также поздоровался с москвичами и представился Струженцовым. Он извинился за задержку в выдаче продовольствия и заявил, что является начальником участка VIII стройуправления Главоборонстроя НКВД СССР и что студенты будут выполнять работы на его участке. Было сказано, что придется заниматься рытьем длинных, многокилометровых противотанковых рвов, а при особых обстоятельствах – также строительством долговременных (железобетонных) и деревянно-земляных огневых точек – ДОТов и ДЗОТов. Условия работы будут жесткие, дисциплина полувоенная, самовольные отлучки или отъезды не допускаются. В местности могут быть шпионы и диверсанты. Поэтому необходимо тщательно следить за посторонними лицами, не допускать их к объектам работы и по возможности задерживать их и сдавать соответствующим органам.
Затем майор сообщил, что местом работы и проживания для команды из института определена деревня Зимницы, расположенная на другом – левом – берегу Десны, напротив Екимовичей. С восточной стороны моста на левом же берегу будут работать и проживать команды заключенных и представителей других городов.
Что касается продовольствия, то он уже распорядился выдать студентам на сегодняшние сутки хлеб, сливочное масло и сахар, а за прошедшие четверо суток никаких продуктов просто не имелось. Взамен майор отдал… пять коров, которые бродили на полях возле Зимниц. Всех коров можно было доить, если студенты сумеют, и пить молоко, а одну можно было зарезать на мясо прямо в этот день. Эти коровы оказались эвакуированными своим ходом из тех мест, которые заняли немцы, и многие из них сильно страдали из-за того, что их долго никто не доит.
Одновременно майор попросил всех, чтобы студенты заявили генералу Щаденко, когда он завтра снова приедет, что получили все положенное на пять суток пищевое довольствие, так как ему не хочется быть расстрелянным по законам военного времени. Все обещали выполнить его просьбу. Действительно, на следующий день Е. А. Щаденко приезжал в Зимницы, чтобы проверить, исполнено ли его вчерашнее приказание, и студенты, пожалев майора, не стали на него жаловаться.
Наконец, команда подошла к деревне Зимницы и остановилась на какое-то время возле ее крайнего двора. В деревне, имевшей только одну улицу, было всего около 60 дворов. Население в ней в основном было женским и детским. Были также несколько пожилых мужчин и стариков. Все остальное мужское население оказалось мобилизованным в армию.
{phocagallery view=category|categoryid=70|imageid=3675|float=left}

Студентов встретил председатель местного колхоза. Он сказал, что в деревню прибыло уже много народа, поэтому с жильем  будет не очень хорошо.
Москвичам досталась для ночевки относительно небольшая, но новенькая деревянная постройка – сеновал с двухскатной дощатой крышей и плоским потолком, между которыми хранилось свежескошенное и высушенное сено. Пока часть группы находилась внутри отведенного ей помещения для ночлега, другие заметили, что недалеко на полях бродит стадо коров, пять из которых, как обещал майор, являются выделенными для команды студентов-москвичей. Трое ребят вдруг решили подоить одну корову и после этого зарезать ее на мясо для всей команды, что вскоре и было исполнено. В последующие дни зарезали еще четырех коров из пяти, обещанных команде майором Струженцовым.
Вообще с едой впоследствии было вполне прилично. Студентам выдали по котелку и по алюминиевой ложке (как в армии), еда была тоже армейская. Утром была каша с мясом и чай с белым хлебом, в обед – мясной суп и каша с мясом и компот, в ужин – каша с мясом и чай. Передовикам, перевыполняющим норму, дополнительно давали селёдку, сахар и мыло.
Вселившись в сарай, многие потом очень пожалели, что не захватили с собой из Москвы одеяло и более двух пар сменного нательного белья, так как у некоторые ребята вскоре стали замерзать по ночам, к тому же появились бельевые вши.
Первым рабочим местом студентов-москвичей стал участок левого берега Десны, близкий с юга к мосту. Этот берег был хотя и достаточно высок, но не так сильно крут, чтобы вражеский танк после переправы через реку мог лобовой частью упереться об него. Поэтому здесь всех заставили заниматься созданием большей крутизны берега Десны на участке длиной примерно 300 метров вверх по течению.
Дальше левый берег реки по своей высоте «исчезал», и между рекой и полем простиралась широкая (местами шириной не менее 500 метров) пойма с высокой травой, которую колхозники периодически скашивали летом на сено. Пойма имела длину не менее 3 километров.
Поскольку левый берег Десны на участке поймы был некрутым и низким по сравнению с правым и поэтому не мог быть препятствием для движущегося танка, предстояло вырыть глубокий и широкий противотанковый ров между краем поля и рекой, а дальше – между деревней и Десной. Затем планировалась копка рва северо-западнее Зимниц, параллельно левому берегу реки Колозня, впадающей слева в Десну.
Копать противотанковый ров в пойме реки  приступили 8 июля. Общая ширина противотанкового рва составляла 7 метров и более, а глубина – от 2 до 3 метров (но она получалась на практике и меньше, когда появлялись грунтовые воды). Следует отметить, что выбросить землю лопатой с глубины 3 м вверх очень трудно, поэтому приходилось работать с промежуточным ярусом, находящимся на глубине примерно 1,2-1,5 м от поверхности. Внизу рва обычно находились 3 человека, а на промежуточном ярусе – 2 человека.
В первый день работа прошла не так интенсивно и гладко, как в последовавшие дни, поскольку многие из студентов фактически были белоручками. Кроме того, не имея на руках защитных рукавиц, значительная часть из них нажила на ладонях кровоточины и мозоли от черенков лопат. Без привычки уставали и крепко спали. Подъём давался с трудом. Дней через 7-10 ребята постепенно втянулись, привыкнув к тяжелой работе с лопатами и кирками (а нередко и ломами), кожа на ладонях огрубевала, руки стали сильными. Дружно работая под песни, они стали перевыполнять норму, выдавая «на гора» сначала по 5, а затем и по 7 кубометров земли.
Из высокорослых парней, отличавшихся большой физической силой, была сформирована группа, которую несколько раз в середине июля отправляли на грузовой машине в Рославль, чтобы выгрузить из вагонов цемент для строительства ДОТов.
Дисциплина в бригаде была армейская: подъём в 7, завтрак до 7-30, работа с 7-30 до 13-30, обед с 13-30 до 14-30, работа с 14-30 до 20-30, ужин в 20-30, отбой в 22.
В течение работы периодически, по громкой команде старшего, все делали отдых на 10–12 минут, который называли перекуром. Затем наступал обеденный перерыв, занимавший время не меньше часа, поскольку обедать приходилось идти в столовую в деревне. Работу во многих случаях не приостанавливали даже при дожде, так как укрыться от него было практически негде. Свободное время, особенно после ужина, проходило всегда весело и без больших склок, хотя иногда и бывали мелкие стычки. Поскольку не было времени и возможности помыться в бане, молодежь в теплые вечера ходили купаться на реку Колозня. Она была небольшая, вода в ней текла быстро и была достаточно чистой.
Копка московской командой противотанкового рва на участках между мостом через реку Десна и за деревней Зимницы длилась почти до 25 июля. К середине июля погода стала пасмурной и дождливой. Поэтому работа усложнилась. В это время через Зимницы и соседние деревни ежедневно в большом количестве стали проходить на запад наши войсковые подразделения. Некоторые красноармейцы и их командиры вынуждены были даже ночевать вместе со студентами в сарае, создавая большую тесноту. Стало известно, что 16 июля немцам сдан Смоленск и, возможно, они скоро дойдут до Екимовичей и вообще до правого берега Десны.
Угроза быстрого подхода немцев к правому берегу Десны вынудила начальство заставить москвичей ускорить работы по подготовке противотанковых рвов и других оборонительных сооружений на всех участках. При этом их начали привлекать еще и на строительство ДОТов и ДЗОТов.
С первых же дней после прибытия в Зимницы все работающие невольно обращали внимание на то, что над ними в небе пролетают на восток и обратно вражеские самолеты. До первой половины июля они летали, как правило, на большой высоте и никого не трогали, ограничиваясь только сбрасыванием листовок. Но позже пикирующие бомбардировщики, штурмовики и истребители начали спускаться до очень низкой высоты, как бы пугая и, иногда даже сбрасывая мелкие бомбы и производя пулеметные обстрелы.
После первых бомбежек и обстрелов немецкими самолетами почти все студенты стали их бояться. Дело доходило до того, что двое-трое трусоватых ребят нередко даже в тех случаях, когда самолеты летели на относительно большой высоте и пикировать вовсе не собирались, издавали панические крики «Пикирует, пикирует!» и, немедленно, бросив работу, пытались спастись.
В первое время немецкие самолеты чаще всего бросали листовки, которые залетали и на рабочие места. Листовки было запрещено поднимать, а тем более читать. Для их сбора и уничтожения выделяли специально подобранных людей. Но студентам все-таки удавалось читать эти листовки и удивляться их содержанию, которое для них было каким-то необычным и часто казалось глупым. Содержание листовок зависело главным образом от того, на кого конкретно их бросали: для гражданского населения или для военных. Больше всего их бросали военным, предлагая им сохранить при себе листовку в качестве пропуска для перехода через линию фронта и вместе с нею добровольно сдаться немцам в плен.
К сожалению, очень редко в небе появлялись наши самолеты. Однажды студентам-москвичам пришлось быть свидетелями  печальной гибели одного из них непосредственно на земле.
В один из дней после падения Смоленска над работающими людьми пролетел на восток, резко снижаясь, атакованный и поврежденный «Мессершмиттом» советский бомбардировщик Пе-2. Залетев за Зимницы, он исчез за лесом и упал, задымившись, у окраины деревни Новоселки. Некоторые из молодых ребят с разрешения старших побежали к месту падения самолета, который взорвался и продолжал гореть. Местные жители и какие-то другие люди извлекли из-под обломков самолета полуобгоревшие тела двух молодых летчиков, отнесли их к краю леса на луг и начали там же рыть для них могилу. Третий член экипажа якобы остался жив, но сильно обжегся, и его отвезли в госпиталь. Скоро подъехала легковая автомашина, и из нее вышли двое военных, которые забрали у одного пожилого гражданского, вероятно, местного жителя, вынутые им из одежды погибших документы и личные вещи.
Несколько раз рабочие были свидетелями воздушных боев в небе вокруг Екимовичей. В основном эти бои заканчивались не в пользу наших самолетов. Оставляя за собой длинный хвост черного дыма, они врезались в землю и взрывались ярким пламенем.
А однажды студенты наблюдали, как немецкий летчик расстреливал из пулемета нашего летчика, спускавшегося на парашюте со сбитого самолета. При этом наших зенитных батарей возле Екимовичей и рядом, увы, не наблюдалось.
С конца июля активность действий немецкой авиации в  районе работ усилилась. Самолеты теперь начали бросать листовки, обращенные непосредственно к гражданским лицам, занимавшимся рытьем противотанковых рвов и строительством других оборонительных сооружений. Тогда среди этих лиц было очень много заключенных, которые работали большими командами отдельно и лишь иногда – совместно с такими «свободными» людьми, как студенты.
Наличие большого количества заключенных на оборонительных работах под Екимовичами и в других местах немцы засекли еще в начале июля, вероятно, через свою разведку или агентуру. И они рассчитывали, что эти заключенные могут стать их союзниками. Сверху с самолетов немецким летчикам невозможно было отличить заключенных от обычных рабочих, так как одежда у всех была практически одинаковой. Поэтому они всех работавших на земле продолжали принимать в основном за заключенных.
С начала августа немцы стали писать, что наши противотанковые рвы бесполезны, так как они для немецких танков легко преодолимы. Кроме того, их можно без труда обойти на других участках (и это было действительно так, многие об этом прекрасно знали, но говорить друг другу, и тем более начальству, не могли). Поэтому немцы предлагали срочно прекратить копку рвов и уйти всем, конечно, перебив комиссаров.
Между тем после взятия немцами Смоленска их войска стали быстрее продвигаться на восток и оказались совсем недалеко от Десны. Отступавших наших войск, которые еще совсем недавно проходили через эту местность на запад, видно не было. Говорили, что они попали в окружение и оказались в плену.
С запада всё громче слышалась непрерывная канонада, всё было в сплошном огне: горели хлеб на корню, заготовленное колхозниками сено и деревни. Вечерами зарево пожаров хорошо просматривалось за горизонтом.
С начала августа каждый день в связи с приближением немецких войск к Екимовичам все больше и больше местного населения, гоня впереди себя коров и другой скот, стали переходить по мосту реку Десна и эвакуироваться на восток. Двигались люди в основном пешком и редко – на телегах с лошадьми. Всё больше стало появляться безоружных солдат, идущих на восток, вышедших, по их словам, из окружения.
В середине августа территория за правыми берегами Десны, включая Екимовичи, и впадающей слева в нее западнее Зимниц реки Колозни, где студенты часто купались, оказалась ничейной: два-три дня там не было ни наших, ни немецких войск. И в это время местному населению поступил приказ срочно начать эвакуироваться.
Однако данный приказ к рабочим не относился, и москвичи продолжали копать противотанковый ров на левом берегу речки Колозни.
А вскоре после этого ничейная до этого территория на правых берегах Десны и Колозни оказалась занята немецкими войсками. Но их было еще мало. Войсковых же подразделений Красной Армии, которые могли хотя бы обстреливать врага, по существу, еще не наблюдалось. Студенты оказались брошенными, но продолжали свое дело, стараясь у деревни Старое Сырокоренье докопать противотанковый ров до опушки леса.
Однажды в солнечный и жаркий день, примерно через час после начала работы, послышался над рекой и рвом страшный вой, а затем стали рваться мины. К счастью, все остались целы и невредимы. Было ясно, что стреляющие немцы-минометчики, либо, корректируя огонь, точно подбираются своими выстрелами к конкретному месту, чтобы покончить с рабочими, либо, делая нарочно недолеты, перелеты и боковые отклонения мест падения мин, только пугают их.
Доработав до обеденного перерыва, сильно возбужденные от случившегося, студенты отправились на автомашинах в Зимницы на обед. На них же возвратились для работы до вечера. Опять немцы дважды обстреляли из миномета. На этот раз в дополнение к обстрелам всем пришлось еще быть свидетелями того, как пролетели над головами немецкие бомбардировщики и истребители, первые из которых, резко спикировав, сбросили северо-восточнее Зимниц несколько бомб, а вторые обстреляли местность из пулемётов.
Когда студенты поздно вечером приехали домой и стали ужинать, ребята из другой команды, жившие в этой же деревне и работавшие в окрестностях Новоселок, рассказали, что немецкие самолеты в этот вечер налетали с бомбами и пулеметными обстрелами на воинскую часть, дислоцировавшуюся около этого населенного пункта. Но вместо нее угодили на рабочие команды заключенных и гражданских москвичей, убив одного и ранив несколько человек.  При этом одна сброшенная бомба не взорвалась, и саперы собираются завтра ее обезвредить.
Утром следующего дня несколько студентов выпросили у начальства разрешение сбегать в Новоселки и посмотреть, что вчера натворили немецкие самолеты.
Подойдя к краю леса, увидели подвешенную на деревянной перекладине между двумя столбами бомбу, возле которой крутились два молоденьких сапера. Один из них крикнул: «Уходите все в укрытие!» Все двинулись метров на тридцать назад, залезли в вырытый там окоп и начали из него смотреть, что же дальше произойдет. Саперы постреляли издалека несколько раз по бомбе из пулемета бронебойными и зажигательными пулями, но бомба все равно осталась целой. Тогда из окопа вышли два рабочих-москвича из другой команды и заявили саперам, что они тоже раньше служили в армии саперами и хорошо знают, как надо обезвреживать снаряды и бомбы. Поэтому просят разрешить им выполнить эту работу, не делая никаких выстрелов по бомбе.
Как ни странно, военные саперы согласились с обоими рабочими и разрешили им заняться опасной работой. Бомбу сняли с перекладины и положили на землю. Саперы отошли в окоп, а оба рабочих стали очень осторожно выкручивать у бомбы что-то сзади: то ли винт, то ли гайку, чтобы удалить взрыватель. И тут внезапно бомба взорвалась, взметнув в небо море огня и дыма, грунта земли и останков человеческих тел.
Все были настолько потрясены уведенным, что, выскочив из окопа, побежали кто куда.
Наконец, наступил последний день работы в данной местности. Это было 23 августа. Появившись в этот день на грузовиках на рабочем месте, которое находилось недалеко от деревни Старое Сырокоренье возле леса на левом берегу Колозни, студенты недолго покопались и почти полностью довели противотанковый ров до лесной опушки. Они могли считать свою работу законченной. Но немецкий минометчик на том берегу Десны, вероятно, не захотел так просто отпустить молодых ребят.
Едва их начальство сдало военному представителю готовый ров, как немец «угостил» всех минами, разорвавшимися далеко спереди, справа и сзади от места работы. Это было, наверное, также и последним его «приветом» студентам Московского института стали имени Сталина.
На следующий день студентов разбудили задолго до рассвета. Они привели себя в порядок, кое-как позавтракали и, захватив с собой весь имевшийся инструмент, ведра и другие вещи, покинули свой гостеприимный сарай и уже опустевшую от жителей деревню Зимницы. Уехали на грузовиках по проселочной дороге на северо-восток – в сторону железной дороги, идущей в район Ельни.
Уезжавших из Зимниц студентов, провожал одинокий старик, который горько сетовал, что каторжный труд комсомольцев окажется бесполезным. Старик оказался прав. Красная Армия в суматохе начала войны не смогла правильно организовать оборонительный рубеж, используя этот ров, и фашистская техника его спокойно объехала.

Литература
Владимиров Юрий. «Война солдата-зенитчика. От студенческой скамьи до Харьковского котла. 1941-1942». — «Центрполиграф», 2010 г.
Михеенков С.Е. «Дорога смерти. 43-я армия в боях на Варшавском шоссе. Схватка с «Тайфуном» 1941-1942». — «Центрполиграф,  2013 г.
Гудериан Г. Танки вперед! — Военное издательство МО СССР. Москва. 1962 г.

Выражаю особую благодарность за помощь в написании этой статьи главе Сырокоренского сельского поселения Константину Ивановичу Мищенкову.

Архивы

© Рославльская правда 2019 - 2021. Использование материалов сайта в сети Интернет, в печатных СМИ, на радио и телевидении только с разрешения редакции. При публикации материалов, ссылка на сайт обязательна. Мнение редакции не всегда совпадает с мнением авторов публикаций. За высказывания посетителей сайта редакция ответственности не несет.