…Лишь вера в праведность судьбы

В живописном месте в семи километрах от Рославля расположена деревня Хоськи. Когда-то здесь было многолюдно, имелись свиноферма, телятник. Сегодня жители встречают весну не гулом тракторов на полях, не выгоном скота на пастбища, а ожиданием распутицы. Да и встречать-то весну практически уже некому.
Десять лет назад в деревне было 45 жителей, а сейчас  всех по пальцам пересчитать можно. Но есть здесь и свой старожил – Вера Анисимовна Никитина, которой уже 92 года. «Я в деревне одна такая старая, да и молодых у нас почти не осталось», — говорит она.

Родилась Вера Анисимовна в 1926 году в деревне Васьково, а вот когда вышла замуж, приехала к мужу в Хоськи. Работала на ферме, была и свинаркой, и телятницей. Вместе с мужем построили дом, в котором живет и сейчас.
В 2005 году муж умер, и осталась пожилая женщина одна. Работы не боялась – с детства привыкла к труду. Вот только здоровье стало подводить, ведь пережить пришлось много:   война – оккупация…  Вспоминая эти годы, она до сих пор плачет. Чудом спаслась от отправки в Германию, два раза была под угрозой расстрела. Выжила.
— Немцы постоянно гоняли на работу, – сквозь слезы от пережитого, но не забытого ужаса рассказывает Вера Анисимовна.  – Однажды зимой, а зимы в те годы были холодные, обморозила руки. Боль страшная, пальцы распухли, не гнулись…  А работать надо было, никому не пожалуешься – война. Работы выполняли разные, инструмента не было, приходилось и гвозди зубами вытаскивать. В другой раз получила серьезную травму головы, до сих пор шрамы сохранились.
И это она пережила. А после освобождения со всеми строила мирную жизнь, восстанавливала хозяйство. И снова не знали покоя ее руки.
— Большая ли у Вас была родительская семья? – спрашиваю я.
— Нет, — отвечает, — у нас была небольшая – семеро детей (!). Трое умерли еще в детстве. А вот у соседа семья была большая – 18 человек. Бывало, приготовят они обед в большом чугуне. Детям дадут ложки деревянные, усадят на полу, а взрослые садятся за стол. И с таким аппетитом ели они простую пищу, что, казалось, слаще ничего не бывает.
Сын Веры Анисимовны живет далеко, на Украине, вот уже 37 лет, приезжает не часто. Всю работу по дому приходится делать самой. И, несмотря на преклонный возраст и очень плохое зрение, во всем она наводит порядок. Еще только подходя к ее дому, я обратила внимание на аккуратную поленницу березовых дров возле небольшой, но добротной баньки, на вычищенные от снега дорожки и двор перед крыльцом.
— Вера Анисимовна, кто помогает Вам по хозяйству?
— А никто. Сама управляюсь. Снег потихоньку чищу. Дрова покупаю, а колоть – как придется. Договариваюсь с кем-то, а в прошлом году сама поколола, в дровник (сарай) перенесла, сложила. Правда, болела потом долго.
И в доме у нее порядок – каждый предмет неприхотливого крестьянского быта занимает свое место, чистые занавески, полотенца, красивые рушники вокруг икон. «Люблю чистое, белое, а не цветное белье, — говорит хозяйка.  – Стираю сама и только хозяйственным мылом».
Откуда же вода? Питьевую сосед привозит, а для остальных нужд  — снеговая или дождевая. Была помоложе – на речку ходила, сейчас это для нее далековато.
Когда заканчиваются продукты, отправляется Вера Анисимовна в лавку. Магазина в деревне нет. Когда жителей было побольше, автолавка приезжала сюда два раза в неделю. Сейчас – только раз, по средам. Да по воскресеньям, бывает, предприниматель приедет с товарами первой необходимости.
Но ей этого хватает. Вера Анисимовна открывает заслонку русской печи, а там на крышке большого чугуна лежит хлеб. «Вот сухари сушу себе», — говорит. Выбросить даже маленький кусочек хлеба она не сможет никогда – слишком хорошо знает цену этого кусочка.
Соседей поблизости я не заметила. Недалеко сгоревший дом, чуть дальше – дом с заколоченными окнами (таких в деревне много).
— Вера Анисимовна, с кем же Вы здесь общаетесь?
— Разговариваю с радио,  — шутит она в ответ.  – Телевизор почти не смотрю, а передачи по радио слушаю с удовольствием. Никого же рядом нет, за весь день и человека не увидишь.
А еще Вера Анисимовна любила читать. Сейчас, к сожалению, это ей недоступно из-за плохого зрения.  В комнате на столе я увидела агитационные листовки с фотографиями кандидатов в президенты. «Вы голосовали?» — спрашиваю.  «А как же,  — говорит она. – Ко мне приезжали в день выборов. Рассказали про кандидатов, я и проголосовала».
Большого хозяйства у нее сейчас, конечно, нет. Разве что несколько кур да собака Жулик. Но за все время нашего разговора я не услышала от нее ни жалоб, ни сетований на судьбу. Весь день ее, как и вся жизнь, проходит в работе. И сейчас Вера Анисимовна размышляет о том, что с приходом тепла прибавится и работы – нужно ведь грядки сделать и картошки посадить. Тяжело, а надо. Иначе нельзя, иначе она не привыкла.
Эта девяностодвухлетняя женщина с ее курами, собакой Жуликом, с ее житейскими заботами для меня олицетворение настоящей русской деревни – простой, бесхитростной, открытой, трудолюбивой. Деревня остается такой, пожалуй, лишь в этих старых людях и умирает вместе с ними…

Архивы

© Рославльская правда 2019 - 2021. Использование материалов сайта в сети Интернет, в печатных СМИ, на радио и телевидении только с разрешения редакции. При публикации материалов, ссылка на сайт обязательна. Мнение редакции не всегда совпадает с мнением авторов публикаций. За высказывания посетителей сайта редакция ответственности не несет.