{phocagallery view=category|categoryid=64|imageid=2645|float=left}
Серафиме Владимировне Козловой
Мои учителя! Пока вы живы,
Могу еще побыть я ученицей,
Могу безбожно рвать свои страницы,
Ловить все ваши фразы на лету.
Мои учителя! Пока вы живы,
Мне есть где подсмотреть свои ответы,
Заданье взять на жизнь или на лето,
Экзамен сдать на честь и доброту.
Мои учителя! Пока вы живы,
Мне можно, как ребенку, ошибаться,
Чернилами измазывать все пальцы,
И лезвием тереть листы до дыр.
Мои учителя! Пока вы живы,
Я буду грызть науку ваших правил
И ярко-красной пастой не поправлю
В тетрадку переписанный ваш мир.
***
За временем угнаться?
Уж лучше примириться!
Вчера мне было двадцать,
А завтра будет тридцать.
Живу по круглым числам,
По радостям и бликам,
По солнышкам лучистым,
По праздникам великим.
Сквозь будни пролетаю
Сияющей кометой,
Во мне все зимы тают,
Лета стекают в Лету.
Во мне глубин туманность,
Веков гортанный возглас.
Во мне такая давность!
Не спрашивайте возраст!
***
Эй ты, зажигающий звезды во тьме!
Эй ты, запускающий Землю по кругу!
Я знаю, ты там! В голубой кутерьме,
Где нити земные завязаны туго.
Я знаю: ты там, в этом небе пустом!
Один на все небо держатель-хранитель!
Веками сидишь над привычным холстом,
Вплетаешь в него судьбоносные нити.
Спина затекла и устали глаза.
А встать и откланяться — бесчеловечно
Куда ни посмотришь — одна бирюза.
Одна бирюза: до и после и вечно.
Один одинешенек! Держишь бразды
Устал ведь небось… Тишины слишком много…
Случись что, никто не подаст и воды.
Нельзя одному… Человеку и Богу.
***
Земля все старей и мудрей.
Кряхтит, но по-прежнему крутится.
Едва поспеваю за ней
По вечным путям и распутицам.
Я тоже устала кружить,
Но пусть этот вальс не кончается!
Особенно хочется жить,
Когда уже все получается,
Когда столько добрых вестей
В случайно закинутом неводе,
Когда различаешь людей
В толпе человеческих нелюдей.
***
В этом городе всегда звездопад.
В этом городе поэты живут.
Отвечают как-нибудь, невпопад…
А ночами электричество жгут.
А бумаги-то потрачено! Ох!
В магазинах не осталось чернил.
Говорят, сюда приходит сам Бог —
Тот, который этот мир сочинил.
Кто пером ведет, а кто топором…
Что написано – назад не вернуть.
В три погибели склонясь над столом,
Сочиняют человечеству путь.
Так сидят они, годами молчат,
Не смеются, не стучат в домино.
И не ведая почти, что творят,
Попивают золотое вино.
А из города никто не уйдет.
Просто некуда. Вот так и живут.
На какие гро́ши пьют? Кто ж поймет?
Говорят, ведь даже мзды не берут!
Памяти Алексея Войтикова
***
Я для любимых разбила свой сад,
Ветры приветила с юга.
Что же любимые в небо спешат,
Ввысь, друг за другом?
Что же им там, в этих райских садах,
Медом намазано, что ли?
Чище ли воды в небесных прудах?
Слаще ль застолье?
Я каждый раз остаюсь на земле,
Я остаюсь незаметно.
Может, я жить приучилась в тепле?
Может, бессмертна?
Я остаюсь, чтобы волосы рвать,
Рушить, крушить нажитое,
Чтоб согревать, без конца согревать
Небо пустое.
***
Ты вернешься… Не знаю — когда.
Пусть под вечер, пусть даже под утро,
По воде с голубым перламутром
Или, может, по кромочке льда.
Ты придешь на часок – полчаса,
Постучишь в деревянную раму.
Я тебя не ревную ни грамма.
Пусть ревнуют тебя Небеса!
Это им за тебя воевать,
Караулить тебя вечерами,
Настигать неземными шагами
И во сне от меня отрывать!
***
Ангел-хранитель так долго терпел!
Он, как с ребенком, с тобою возился.
Слово вставлял свое в каждый пробел,
Очень хотел, чтобы ты научился.
Все говорил тебе: « Милый, нельзя».
А под конец чисто вымел квартиру,
Взял тебя за руку… За руку взял…
Да и увел из нескладного мира.
***
Виноватое солнце садится все ниже.
Я в ладонях его не могу удержать.
День закончен закатом — банально и книжно.
Остается лишь кнопочку лифта нажать
И спуститься на дно созревающей ночи,
В ярко-синюю мякоть, где вещие сны.
Тень любви еще там. И не стала короче.
Все такой же длины, ширины, вышины.
Ах, ее не обхватишь, она больше солнца,
Ярче белого света, родней, чем земля!
Если даже земля из-под ног унесется,
Если солнце остынет совсем — до нуля,
Я приникну всем телом к живой теплой тени,
Что легла поперек моей жизни плашмя,
Или нет, не приникну – паду на колени!
И она, вот увидишь, помилует мя.
***
Молчаливый мой утешитель!
Мне с тобой и поплакать некогда.
Ты давно уже небожитель,
Ты так близко, что дальше некуда.
Я воюю в странном пространстве,
Где и слово навряд ли выживет,
Обвиняю в непостоянстве
Всех, кто счастья со мной не выдержит!
Я бегу, а вдруг не успею?
И под солнцем, и в жуткой темени…
Я не слышу птичьего пенья,
Я обманута чувством времени.
Только ты, с небесной любовью,
Рвешь пространство мое летящее,
Гасишь скорость внятным безмолвьем
И спасаешь меня, пропащую.
***
Зачем так быстро время истекло?
Куда оно стекло, в какую чашу?
Нет времени, но есть так много слов!
Бесхозные, одно другого краше.
Остались на безвременье слова…
И что мне с ними делать? Что мне делать?
Ушел последний уличный трамвай.
Ушел… А на часах всего-то девять.
Идти пешком кондуктору назло?
Бросать слова ненужные на шпалы?
Никто не знал, что время утекло
Со всех часов, вокзалов и причалов.
Слова тебе несла — не донесла.
Наверно, слишком долго собиралась.
Нет времени. Такие вот дела…
Любовь моя вне времени осталась.
