Накануне 140-летия со дня создания уголовно-исполнительной системы России, которое отмечалось 12 марта, в День работника УИС, наш корреспондент побеседовала с теми, кто работает в ИК-6, и ознакомилась с буднями колонии строгого режима.
«Шестерка»
Федеральное казенное учреждение «Исправительная колония №6» — это несколько серых корпусов, обнесенных колючей проволокой, мимо которых по улице Карла Маркса курсируют автобусы и машины рославльчан.
За колючей проволокой отбывают наказание более 1300 человек. Колония — строгого режима, статьи у осужденных в основном серьёзные, а потому и сроки немалые. На первый взгляд, живут здесь обычные мужчины, только на всех одинаковая верхняя одежда, и у каждого за плечами номера статей Уголовного кодекса.
Это место в народе называют «шестеркой», стараются обходить стороной, а по городу о нем ходит множество слухов. О том, что «по ту сторону» находятся люди, преступившие закон, а также те, кто их «охраняет» — об этом люди предпочитают ничего не знать, будто этого места в городе вовсе не существует. Однако, попав непосредственно на территорию колонии, убеждаешься в совершенно обратном.
Вместо официального интервью со статистикой и прочими вытекающими данными вы ознакомитесь с живым отчетом обыкновенного человека, с буднями тех, кто здесь работает. Отложите свое праздное любопытство в сторону, постарайтесь вникнуть во все, что будет описано ниже, и проследуйте за мной туда, где заканчивается свобода и начинается другая жизнь — жизнь за колючей проволокой.
По расписанию
Знакомство с исправительным учреждением началось с административного корпуса, где меня непосредственно на месте познакомили с начальником отряда Дмитрием 
Николаевичем Шамениным. Сразу спешу вас разуверить: никаких признаков, внешне отличающих профессию Дмитрия от любых других, я не обнаружила. Обыкновенный симпатичный молодой человек в камуфляжной форме по сезону, разве что взгляд более глубокий и проницательный.
Дмитрий работает начальником отряда с 2011 года. О себе говорит кратко и по делу:
— Жил и учился в деревне Перенка, окончил физико-математический факультет Смоленского государственного педагогического университета, потом пошел работать учителем в Липовскую школу, мне тогда был 21 год. Затем армия. В исправительное учреждение пришел устраиваться сам. Нужна была работа. Не сидеть же после армии на шее у родителей, — поясняет Дмитрий. — Мне было на тот момент 23 года. 29 мая, на День военного автомобилиста, был подписан приказ. Сразу поставили начальником отряда.
Первое время было, конечно, очень тяжело. Огромное количество бумажной работы плюс осознание того, что для осужденных ты «за мамку и за папку».
По ходу нашего разговора продвигаемся в направлении КПП, там я показываю свой одноразовый пропуск, оставляю вещи в кабинке, и мы попадаем на территорию колонии. Место здесь довольно обширное, множество корпусов, среди них есть те, в которых находятся отряды осужденных, столовая, школа, санитарная часть…
Порядок и дисциплина здесь очень строгие. В 6.15 — подъём, зарядка и стройное шествие на завтрак. Рабочий день Дмитрия начинается с 9:00 с картотечной проверки осужденных. Начальник отряда проверяет, все ли на месте. С 9.00 до 9.40 идет построение.
— Здравствуйте, граждане осужденные!
— Здравствуйте, гражданин начальник!
Начальник отряда называет осужденным их фамилию, а они в ответ свое имя и отчество. Провели проверку, посчитались, все на месте, в 9.40 объявляется окончание проверки.
Обо всем этом я узнаю от Дмитрия по ходу нашей импровизированной прогулки. На территории колонии чисто, убран снег. За каждым отрядом здесь закреплена территория, которую ежедневно он обязан приводить в порядок. До меня не сразу доходит, что люди в черных куртках с бирками – это не сотрудники исправительного учреждения, а осужденные. Некоторые из них прогуливались в секторах, некоторые куда-то шли в сопровождении сотрудников.
О том, что здешние обитатели всё-таки не обычные обыватели, напоминают лишь несколько высоких заборов с колючей проволокой: вряд ли кому-то придёт в голову перебраться через эту ограду. И то, что на взгляд стороннего наблюдателя казалось непривычным, подчинялось жесткой режимной системе и контролю.
После завтрака осужденные отправляются на обучение в школу или профессиональное училище №77, на производство. Они могут трудиться так же, как и на свободе, получать заработную плату не ниже прожиточного минимума.
Начальник отряда должен проверить, все ли прибыли на свои места, может, кто-то не пошел в школу, заболел и нужно его отвести в санчасть, например. В 10 часов у Дмитрия дисциплинарная комиссия. Это означает, что нужно рассмотреть проступки или, наоборот, кого-то поощрить. На мой вопрос о нарушениях начальник отряда отвечает:
— Да самые элементарные — режимные. Вот если ты не успел встать в 6.15, место не заправлено – это уже режимное нарушение. То же самое касается и сна. Имея действующее взыскание, мало шансов освободиться условно-досрочно, поэтому проступков тут стараются не совершать. С 22.00 до 6.00 — восьмичасовой сон. Систематически совершаю обходы по ночам – все ли спят. А поощряем мы за труд, добросовестное отношение, стремление занять себя полезной деятельностью. Это может быть и дополнительное свидание, посылка, снятие взыскания.
Личный вопрос
Начальник отряда — это посредник между администрацией колонии и отбывающими наказание. В течение дня он принимает осуждённых по личным вопросам. К Дмитрию могут обращаться с любой проблемой. «Например, обувь износилась и нужно получить со склада другую. Осуждённый хочет подать жалобу или ходатайство — тоже идёт ко мне».
Просьбы, жалобы, капризы, потребность поговорить – все это есть практически у каждого осужденного, а их в отряде у Дмитрия ни много ни мало — 113 человек. На каждого заведено личное дело, в котором отражается история жизни осужденного в 
колонии, все необходимые характеристики, те же взыскания и поощрения. И здесь уже слова начальника отряда «за мамку и за папку» обретают свой полный смысл.
Атмосфера и сам воздух на территории — особые. Красивая «колониальная» церковь, в которую по определенным дням приходит священник, площадка для игры в футбол, два уличных спортгородка, мини-стадион, небольшая библиотека – при желании человек, который отбывает здесь наказание, может себя чем-то занять. Только вот люди здесь тоже «особенные», как и атмосфера.
Как относиться к ним, которые преступили закон не раз и не два, как относиться к судимости, когда она означает «грабеж», «убийство», «наркотики», «изнасилование»? Эти слова едва терпит бумага… Это личный вопрос, который невольно задаю я себе сама. Большинство из нас не принимает осужденных, относится к ним с недоверием. Если человек был в тюрьме, он считается испорченным навсегда.
При таком восприятии возврат осуждённых к нормальной жизни вряд ли будет успешным… С одной стороны, такое восприятие оправдано, а с другой — оно уравнивает всех, преступивших закон, и не дарит надежды на исправление. И одно дело — рассуждать об этом и совершенно другое — контактировать с осужденными, отвечать за их права и свободы, заниматься воспитательной работой, а еще попытаться дать веру в то, что они смогут стать полноправными членами общества.
Чутьё психолога
Возвращаясь к распорядку дня Дмитрия Шаменина, отмечаю вышеупомянутую воспитательную работу. По словам начальника отряда, ее проводится очень много. После завтрака для тех, кто не ушел на учебу или работу, ежедневно Дмитрий проводит плановую воспитательную беседу, которая зачастую перерастает в диалог, общение с осужденными. Работа начальника отряда — это особенная деятельность. С кем-то приходится общаться строго, с кем-то — мягче. Человек на такой должности должен быть морально и психологически сложившимся, принимать ответственные решения, иметь жизненный опыт.
Начальник отряда выполняет важную роль в воспитании осуждённых, поэтому должен обладать чутьём психолога. Спросить у человека, как дела, морально настроить его может только он. Дмитрий признается, что в первые годы работы ему приходилось завоевывать авторитет, без человеческих взаимоотношений в отряде нельзя, иначе просто не сможешь выполнять свои обязанности. Недаром год службы в исправительном учреждении приравнивается к полутора годам. Дмитрий шутя называет своих отрядовцев детьми, имея в виду, что к каждому из них нужно найти свой подход и понять кто что из себя представляет.
Хлеб «тюремный»
В 12.30 у осужденных начинается обед. Вместе с Дмитрием захожу в обширную столовую. Она просто огромная, таких в обычной жизни я не видела никогда. Мы как раз попали в промежуток между первым и вторым приемом пищи. К нам сразу 
подошел старший повар (тоже из числа осужденных), серьезный мужчина, который стал рассказывать о столовой и питании.
За стеклом в небольшом шкафу стояли блюда из сегодняшнего меню (проба). Нас провели по отдельным отсекам для мяса, овощей. Здесь налажено производство собственных макарон и хлеба. Ровные золотистые ряды буханок и спокойные лица сотрудников столовой – вот что запомнилось больше всего.
Мне предложили угоститься хлебом, в ответ я попросила корочку, как в детстве. Хлеб был очень вкусным, и я съела его весь. До сих пор не могу забыть диалог с одним из осужденных. На выходе из столовой, уже на улице, он спросил меня, вкусный ли хлеб, я утвердительно кивнула и на следующий вопрос ответила тоже – да. А вопрос был такой: вкуснее, чем на воле? Да, вкуснее, свежий с корочкой хлеб, который в обычном магазине зачастую не купить, такой в детстве привозили к нам в деревню на автолавке.
«Калина красная»
После обеда начальник отряда также обязан проследить, все ли вернулись из школы, училища, производства, узнать, как обстоят дела осужденных на учебе и работе, быть в курсе всего происходящего в отряде.
Дни здесь тянутся гораздо медленнее, чем в обычной жизни, особенно для тех, чей срок велик. Но и в колонии можно найти занятие «по себе». Вместе с Дмитрием я побывала в мастерской резьбы по дереву, в библиотеке, где в соседнем помещении расположился художник. Краем глаза заглянула в школу, там атмосфера удивительным образом почти не отличалась от той, что царит в обычной школе. Да и сами педагоги говорили: «дети». В общем, убежать от серых будней можно и здесь, было бы желание.
Между колониями раз в год проводится творческий конкурс талантов «Калина красная». Когда Дмитрий упомянул название конкурса, невольно вспомнился Василий Шукшин и пронзительный сюжет его книги.
С начальником отряда я побывала в огромном актовом зале, где как раз репетировали ребята из музыкальной группы, которая называется «Выбор». Кстати, постоянно называть всех, кого я видела на территории колонии, осужденными порой просто не поворачивался язык, так же, как и держать в голове, что это преступники. Мне спели новую, только что сочиненную песню, посвященную маме…
На этом месте, читатель, спешу тебя разочаровать, слезу жалости я не пустила. Будучи на территории колонии всего несколько часов, невозможно составить полную картину жизни осужденных, невозможно проникнуть в этот особый уклад, царящий между сотрудниками исправительного учреждения и заключенными. Невозможно передать ту тяжесть в груди, которая копилась у меня на протяжении всего пребывания на территории.
Есть вопросы, на которые Дмитрий Шаменин не даст мне ответов при всем своем желании. А еще есть печальная статистика, которая говорит о том, что после нескольких судимостей у человека есть большой шанс вернуться сюда снова. Осужденные – это особая «каста». Несколько коротких случайных и вроде бы дружелюбных диалогов с ними дали мне почувствовать лишь одно: будь осторожна, здесь так просто не пройдешь.
Нет, это не дикие звери, так же, как и начальник отряда — не охранник с дубинкой. Здесь, как и везде, есть «плохие» и «хорошие». Есть те, кто больше не хочет повторения ошибок и зла, мечтает вернуться в полноценную нормальную жизнь, а есть те, кто «шатает» режим, «беспредельничает». Поэтому особое уважение вызывает начальник отряда, который заботится обо всех одинаково, который большую часть жизни проводит вместе с ними за колючей проволокой. И главное – устоять самому, не поддаться профессиональной деформации и не ожесточиться. Что мне понравилось в Дмитрии Шаменине, так это его отношение к работе — позитивное, глубокое, а главное, неравнодушное.
В 18.00 рабочий день Дмитрия заканчивается. Сегодня он как обычно возвратится к родным и близким. 15 начальников отрядов работают в «шестерке». Я пробыла там всего несколько часов, просто ходила, спрашивала, наблюдала, а потом еще долго не могла «продышаться» от скопившегося напряжения в груди. Что говорить о тех, кто там находится постоянно.
Исправительная колония — это своего рода изнанка нашего общества, за которую редко кому удается заглянуть. Это изломанные жизни и судьбы, которые не здесь начинались, но пути привели их сюда. Шанс на возврат к нормальной жизни осужденным даем или отбираем в том числе и мы. Своим отношением в первую очередь. «Нельзя всех грести под одну гребенку», — простым, понятным для всех языком объясняет мне Дмитрий. Есть те, кто, отсидев здесь свой срок и отбыв наказание, больше не возвращаются. Не возвращаются никогда.
